подозрением в шпионаже. Был вариант привлечь кого-нибудь из подручных Глаза, но Серый важно сказал, что каждый должен заниматься своим делом, и противореча сам себе, добавил, что он лично вечером как раз не занят.

Как выяснилось, ему было интересно посмотреть вблизи на охранные заклинания Лазаревых и сравнить их с тем вариантом, который он поставил на свою квартиру. Боюсь, ничего интересного он там не углядит, но я решил — пусть развлекается в свободное от поместья время, за восстановление которого Серый взялся настолько рьяно, что постоянно фонтанировал какими-то странными идеями. Например, он поинтересовался, нельзя ли на нашей территории создать более теплую зону с бассейном и пальмами. Пришлось объяснять, что, если не ставить купол, это будет слишком манозатратно, а купол мы только что убрали.

— Можно оставить проходы в куполе, — не сдавался Серый.

— Тогда проезд будет медленный, по типу шлюзования, — пояснил я. — Нет как выпендреж это, может, и неплохо. Но на выпендреж у нас пока нет лишней маны.

Последнее его убедило, но только в отношении зоны с бассейном.

По дороге к Лазаревым Серый был подозрительно молчалив и наверняка обдумывал очередной грандиозный план. А чего бы ему не обдумывать? Деньги к нам наконец потекли широкой полноводной рекой, защиту мы себе уже способны обеспечивать сами. Я продумывал варианты выхода из договора с Лазаревыми, сейчас он уже нам не помогал развиваться, а даже сковывал по некоторым вопросам.

Разумеется, Андрею Кирилловичу, который ко мне подошел, стоило мне появиться на приеме, я этого не сказал, а просто вежливо поздоровался и сказал, что рад его видеть.

— И я очень рад, Слава, что ты пришел. Признаться, до последнего думал — проигнорируешь мое приглашение, как и прошлое. Но пойдем, представлю тебя семье.

Я решил было что под семьей подразумевается супруга Кирилла, но нет, пришлось знакомиться еще и с Марией Тимофеевной, супругой Андрея Кирилловича и моей бабушкой. О существовании этой дамы я раньше даже не слышал, поскольку говорить о ней в моем присутствии никто не говорил, а сам я Лазаревыми интересовался только с точки зрения целесообразности для своего клана. Мария Тимофеевна выглядела прекрасно для своего возраста и казалась скорее сестрой своего сына, а не матерью. Навскидку ей можно было дать лет сорок, и я бы даже подумал, что это вторая жена Андрея Кирилловича, но они с Кириллом были слишком похожи, чтобы усомниться в их родстве. Отличались разве что цветом волос — Лазарева была блондинкой — но я не уверен, что это ее натуральный цвет. Улыбалась она вполне доброжелательно, но несколько настороженно. Кажется, мое существование оказалось для нее таким же сюрпризом, как и ее — для меня.

Женой же Кирилла оказалась ее полная противоположность: яркая худая брюнетка с недовольным выражением лица. На меня она смотрела со столь фальшивой доброжелательной улыбкой, что я почему-то подумал: улыбаться ей приходится так редко, что она уже не помнит, как это делается.

На всякий случай я огляделся в поисках Андрея, но единокровного брата не обнаружил. Строго говоря, я не просто был на этом сборище самым младшим, но и значительно уступал в возрасте большинству присутствующих. Подростков, кроме меня, тут не было ни одного.

— Андрей Кириллович так много хорошего о тебе рассказывал, Слава, — тем временем разливалась соловьем Валерия. — Что я поневоле захотела с тобой познакомиться. Не все ошибки, сделанные в прошлом, — она сузила глаза и выразительно посмотрела на Кирилла, — должны там оставаться. Иногда их нужно признавать, правда? Мой сын и ты — братья, от этого никуда не уйти. Семья должна быть семьей.

Лазарев старший кивнул, соглашаясь с ее словами. Мария Тимофеевна выглядела удивленной, но промолчала. Кирилл едва заметно поморщился. Мне тоже идея воссоединения с Лазаревыми по душе не пришлась.

— Думаю, будет лучше для всех, если мы забудем о наших родственных связях и оставим только деловые, — ответил я.

— Но это неправильно, Слава, — она глупо вытаращила на меня глаза и сделала едва заметно движение пальцами.

И тут я как офигел! Вот уж чего я не ожидал, так того, что прямо на приеме на меня попытаются набросить подчиняющее заклинание. Мой артефакт его аккуратно впитал, и я притворился, что ничего не заметил. Остальным, похоже даже притворяться не пришлось: то ли Валерия была весьма талантлива в этом вопросе, то ли они чрезвычайно толстокожи. Или как вариант: заклинания они не видят, а личные защитные артефакты реагируют только на заклинания, направленные на владельцев.

— У вас своя жизнь, у меня своя. Так было, так есть и так будет, — все же ответил я, пытаясь вежливо улыбнуться.

— Не зарекайся, Слава, — недовольно сказал Андрей Кириллович. — Родственные связи для нас очень много значат. Родственникам мы всегда поможем и поддержим.

— В самом деле? Мне показалось, что вы решили помочь мне, только когда посчитали это выгодным для себя.

Это было не совсем так: чек мне Андрей Кириллович подарил раньше. Правда, он был уверен, что я его не получу, возможно, в противном случае мне бы ничего не досталось.

Мария Тимофеевна подавила смешок.

— Слава, ты не прав, — укорил Андрей Кириллович.

— Почему же? — возразила его супруга. — Мальчик говорит все, как есть. Даже Лера сменила гнев на милость не раньше, чем поняла, что это ей сулит выгоду.

Валерия сжала губы и бросила неприязненный взгляд на свекровь. Похоже, любви между ними не наблюдается, несмотря на ментал невестки.

— Мария Тимофеевна, зачем вы так? — тем не менее возразила она. — Да, мне неприятно вспоминать о том, что ваш сын не был мне верен, но я всегда ставлю семью на первое место и считаю, что мешающие нам разногласия должны быть забыты раз и навсегда. И в знак примирения, Слава, ты же сделаешь мне артефакт? В подарок.

В ее голосе появились характерные нотки активации заклинания, внедрившегося в жертву. Понятно, дама просто решила сэкономить деньги своего клана.

— Нет, Валерия Дмитриевна, я не буду делать вам артефакт ни в подарок, ни за деньги. Признаться, поначалу я склонялся к тому, чтобы выполнить просьбу Андрея Кирилловича, но это было до того, как вы на меня отправили ментальное заклинание.

— Валерия, ты опять за старое? — развернулась к ней свекровь. — Сколько раз было тебе говорено, уже не сосчитать.

— Боже мой, Мария Тимофеевна, мальчишка просто выдумывает, — натужно рассмеялась